Скрыть опции темы

Когда-нибудь тебя бросала женщина, друг? Как ты это пережил?
Помнишь ли, как тебе было больно?
Несмотря на твои уверения в том, что на такие мелочи тебе плевать и на все попытки показаться матёрым циником и похуистом, который вообще-то всегда САМ бросает баб, я уверен, что ты помнишь. Ведь здесь и предательство, и чувство собственной несостоятельности, и холодная кислота ревности (её больше всего). И горькое чувство удивлённой покинутости, словно у телёнка, который мирно посасывал тёплое вымя, а ему обухом промеж беззащитных шелковистых ушей. Телятинка нежная.

Ты просыпаешься на мокрой подушке, и стыд, стыд, ведь мужчины вроде бы не плачут.
Пытаешься извести, выскоблить её образ из себя, но на этой стадии это под силу только героину. Проблема лишь в том, что у этого замечательного лекарства есть одно маленькое побочное действие: за полтора года переделывает человека в полноценное насекомое. Которому, справедливости ради надо отметить, действительно похуй на всех баб планеты. Но насекомые долго не живут.

Ты напиваешься до поцелуев её фотографий.
Следующая стадия деструктивна: ты эти фотографии рвёшь.
Оставляешь только детскую, в смутной надежде на то, что так будет легче простить.

Тебя мучит желание увидеть её, объясниться (хотя объяснялись уже хУеву пирамиду раз), но тот факт, что ушла она не просто в простительную пустоту, а к другому, делает предполагаемую встречу с ней социально опасной, потому что вдруг она придёт с ним, а в тюрьму неохота.

Звонки твои невменяемы и истеричны, ты сам себе противен, потому что понимаешь, что выглядишь дрожащим, шмыгающим слабаком, а так хочется быть сильным.

А как бы поступил сильный человек, ставший вдруг ненужным на ярко освещённой сцене?
Удушил бы (привет, Отелло, психованный ниггер) подлую предательницу? Спятил бы, дико хохоча, и обоссал суфлёра? Завыл бы в софиты? Дуэль, дуэль? Нет, не то…

Переместился бы в уютные сумерки зрительного зала, и наблюдал, что же будет дальше.
Ведь это так интересно и познавательно. Позволяет глубже постигнуть природу человека, потому что на себе её не всегда познаешь – сидя в мешке трудно судить о его цвете.
Некоторые эпизоды представления болезненны, но ничего. Финал окупит. Главное досмотреть.

Вот, значит, она. Она, на которую невозможно спокойно смотреть, потому что помнишь каждую… Так, стоп. Эмоций не нужно – они мешают наблюдать. Это просто баба.

Вот, значит баба, а вот он. Её новый.

Идут, держась за руки, он сдержанно шутит, она смеётся, прямо как с тобой когда-то. Походка, как всегда, обнаруживает в ней богиню.
Даже юбка на ней та же, с невидимыми уже следами твоего семени, это тогда, в парке…
Fuck this. Не вспоминать.

У них всё только начинается, милая, почти безупречная стадия. Она даёт ему по нарастающей: всё чаще и изощрённее, балует.
Не нравится видеть их секс? Нет уж, ты смотри. Когда слёзы уйдут из твоих глаз, ты присмотришься и увидишь, что даёт она ему примерно так же, как давала когда-то тебе, и даже с одним, тускло радующим тебя различием – не глотает.
Он ебёт её то остервенело, то лениво. На это почти невозможно смотреть, но ты должен, чтобы исцелиться.
«Целуйся с ней, уёбок, в этих губах не раз бывал мой член, целуйся, стараясь не думать об этом» на данном этапе остаётся спасаться вот такими низменными мыслями.

Она поёт по утрам, и это, пожалуй, самое невыносимое, - она счастлива.
Это самая болезненная часть спектакля, и к счастью она подходит к концу. В силу вступает следующая стадия (как раз та, на которой она тебя бросила).

Он начинает изменять ей, но делает это незаметно, а тебе и жаль её, и нет. Больше хочется набить ему ебало, потому что те две дуры, которых он поёбывает, не то что некрасивее – вообще непонятно, как на них может что-то, кроме взгляда гинеколога, подняться.

Проходит полгода, и наблюдать становиться всё легче. Легче, оттого, что, во-первых, привык, а во-вторых, свежесть и новизна в их отношениях прошла, и постепенно подползает позёвывающая бытовуха.

Он, посрав, забывает про освежитель, и она, зайдя в туалет после него, брезгливо зажимает нос. Ты улыбаешься. Дыши полной грудью, сука, ведь это любовь твоя так пахнет.
Суп, приготовленный ею, пересолен, а он дико хотел есть, швыряет ложку на стол, и уходит в кафе.
Она, ловко мастурбирующая в ванной, потому что он перебрал катанки и в силу недопустимого качества (и уж тем более количества) алкоголя в крови временно утратил общесоциальные (не мог даже ходить) функции и эрекцию.
Он поднимает трубку назойливо звонящего телефона и слышит оттуда: «Э, сющай, ГалЫну пазави».
Убираешь сотовый в карман и с любопытством созерцаешь. Шум, крик, рамс. Ай, нехорошо.
Она задерживается на работе, приходит пьяная. Снова скандал, летает посуда и вещи, он из последних сил сдерживается, чтобы не ударить её, потом всё-таки не выдерживает, и бьёт. Не кулаком, но так, что она кубарем летит в угол. Ты невольно сжимаешь подлокотники кресла. Хочется тоже выйти на сцену, и немного поучаствовать. Взорвать ему ебало, например. За то, что поднял руку на ту, на которую ты и голос-то повысить не смел. Но ты всего лишь зритель, да и то нелегальный, так что роскошь такую себе позволить не можешь. Сиди бля и смотри.
Она, пошатываясь, встаёт, шипит «уууйййёбок», снова падает. Непонятно, то ли это нокдаун, то ли синь. Он испуганно бросается к ней. Склоняется. Со звучным мясным шлепком она наотмашь хлещет его по лицу. Какое-то время они уморительно дерутся. Ну как дерутся – он ловит её беспокойные руки, которые пытаются вцепиться ему в голову. Всё (думаешь ты), такая гордая натура, как она, побоев не простит. Теперь точно расстанутся.
Но тут он размашисто рвёт на ней платье, и у них вспыхивает свирепый примирительный секс, когда в каждой хлещущей фрикции одновременно и месть и сладость, и зачатие и удар ножом.
Не расстались. А ты-то думал, что знаешь её?

Вот она слегка с пузом, варит вермишель на кухне. Не поёт. На соседней конфорке что-то ожило и вскипело, она шепчет: «ёбанаврот». Он поднимает глаза от газеты и спокойно говорит: «Ещё раз услышу – получишь в дыню». «А тебе, значит, можно матом ругаться?». «Баба – это другое»- замечает он весомо, и хоть тут ты с ним полностью согласен.

Пельмени, носки, степенные прогулки в парке. Котлеты (покупные), ночнушка, телевизор. Микроволновая печь, бигуди, растянутые семейники. И всё.

И всё у них вроде бы хорошо, но как-то пронзительно скучно, скучно. Эмоции остывают, краски выцветают. Даже ебёт он её уже в удобно отлаженных, ненапряжных позициях.

Тебе уже не хочется досматривать, и так понятно, что будет дальше:

…утомительно стандартная свадьба (туфелька с шампанским, две драки, блюющий с балкона тесть, неутешительное сведение баланса пропитого и подаренного).

…вот он встречает её, бледненькую, из роддома, а дальше совсем неинтересно. Ты невольно дремлешь в кресле, просыпаясь только от их ссор, а потом и от ссор этих просыпаться перестаёшь, поскольку из бурных драйвовых постановок они трансформировались в вялотекущую вражду с блёклыми вспышками взаимных обвинений и убийственным молчанием как главным козырем.

Зеваешь. Наблюдать становиться невыносимо незачем, ибо боль ушла, обида растворилась… Вся исключительность, мнимо присущая этой женщине, растворилась тоже. Теперь это действительно – просто баба.

Внешнее очарование театральных мистификаций обернулось само против себя, а яркая концовка, которая, как режиссёрский ход, может и спасла бы спектакль, непременно включала бы в себя элемент трагедии, а этого (по-крайней мере ей) ты не желаешь. Пусть живёт как хочет, учит блоки, потому что при её гоноре и его нетерпимости пиздить он её будет часто. Пусть, их дело. Acta est fabula.

Выходишь на улицу из темноты и духоты чужой жизни. Стираешь номер её телефона из одной памяти, затем из другой. Всё, нет такого номера. Свободен. Время широким языком всё-таки способно зализать любую рану. Главное – не ебануться в самом начале.

А дома, из детской её фотографии (где она в белой панамке сидит на корточках, шаловливо высунув кончик языка) складываешь кривой самолётик, запускаешь его с балкона и наблюдаешь, как он по сужающейся спирали улетает вниз, в лужу, в никуда.

(с)

ели осилил... Тока одного не понял это из жизни или придумано?

BANIT
Ну, просто жалкая попытка неудачника (не Frankness Squall, а автора строк) показать любые отношения нудными, скучными и вообще противными только потому, что ему с кем-то не повезло. А ведь семейная жизнь бывает другой и после года, и после десяти. Даже на форуме есть товарисчи, которых из семьи и на пару дней фиг вырвешь. Семья дороже. И это здорово.

Не хватает только финальной сцены:
Прошло совсем немного лет и ты снова видишь ее. Совершенно случайно. Водитель открыл дверь твоего Ламборджини и ты вышел легким пружинистым движением, потому что у тебя охрененное рельефнонакачаное тело. Она криво брела мимо. Ты ее узнал сразу - она тебя нет. Она не узнала тебя из за твоего темного загара, который ты получил на уже поднадоевшем личном острове в тихом океане и еще потому, что один глаз у нее заплыл фиолетовым пятном, а тот что открыт - затянут пъяной поволокой.
Но несмотря на это ты ее узнал сразу, хотя походка очевидно давно не обнаруживает в ней богиню. Да и старое платье, в котором она приходила еще к тебе на свидание, местами расползается на ее обрюзшем теле с отвислыми до пояса грудями, которыми она видимо вскармливала двух потомков того самого быдлана на которого она тебя променяла. Она держала детей за руки и от их вида (несмотря на то, что последние годы научили тебя контролировать любые эмоции) тебя немного коробит - один ее ребенок очевидно даун, другой инвалид. Оба держат рваные пакеты с объедками с соседней помойки.
Через достаточно долгое время она тебя все таки с трудом узнает. Медленно, не веря своему глазу, отпускает руки детей и осознав наконец, что это и есть ты, бросается в ноги и рыдая просит простить, говорит много слов о том, какая она дура и как она горько сожалеет о содеяном и отдаст всё, что бы только вернуть тебя. Но ты молчишь. Жизнь состоялась. Состоялась без нее, взглянув на тебя она увидела лишь сотую часть того что могла бы иметь и она, но добровольно оказалась, и это достойная компенсация за причиненную когда то тебе боль.
Ты молча отстраняешься от нее, входишь в ворота, её здесь останавливает охранник. А ты идешь по длиннной аллее к своему пятиэтажному дачному домику в центре твоего поместья и размышляешь о том, как бы сейчас выглядела она останься тогда она с тобой. Но наверняка не лучше чем твоя жена которая заставила позеленеть от зависти Анджелину Джоли, на приеме в Париже, но однозначно лучше чем сейчас.
Дойдя до дома ты отдаешь приказ управляющему накормить детей за воротами и дать женщине которая с ними денег и еды.
Больше вы не виделись никогда.



К автору текста скопированного Frankness Squall:
Не тешь себя фантазиями - они не сбыточны. Она бросила тебя как раз потому что ты нудный и некчемный неудачник. Бойся встретить ее и увидеть хоть часть из тех сцен которые ты описал, ибо может быть снова больно, потому что ты можешь увидеть не свою фантазию, а счастливую любящую семью, в которой ей хорошо. Поверь, такое бывает даже с девушками которые посмели тебя бросить.

Подпишусь пожалуй еще и под словами Rikki

на форуме где я это нашла, не могу вспомнить , но если всомню дам ссылку,мне показалось, чьл чел описывал просто состояние брошенного человека, при чем не уверена, что именно свре

+1. Обалдеть слышать такое. Надеюсь, что это правда будет и через год и 10 лет.

Вот гдавная фраза, которая реально дает понять происходящее, к чему все и написано, мне так показалось

У нас было, только никто ни кого не бросал, а разошлись по обоюдному согласию,хотя инициатива ее была....По крайней мере неприятно точно было.

Было как-то раз, главное, чтобы одному не оставаться. Хорошо, с друзьями постоянно шатался, не было времени особо задумываться и зацикливаться.

Ну Я бы сказал что состояние "брошенного" мужчины не до конца раскрыто.
Статья Я бы сказал нудная и черезчур много матов, как-то читать неприятно такое.

А вообще от тут почитать надо http://bash.org.ru/?text=%E1%FB%E2%F8%E0%FF

Ни осилила много букф

Да,здесь главное не уйти в себя
Постоянно нужно общаться с друзьми!

ой ну всех когда то бросали не страшно это, терпимо

Надо уметь бросить первее